Жанна Игошина, кандидат политических наук, преподаватель кафедры международных отношений Института социальных наук Одесского национального университета им. И.И.Мечникова

Жажда. Именно это простое, но порой непреодолимое чувство может стать главным мотивом для дальнейших беспорядков на Ближнем Востоке в краткосрочной перспективе, сместив революционную риторику «арабской весны» на задний план. По данным Арабского форума по вопросам окружающей среды и развитию, острая нехватка воды станет головной болью региона уже к 2015 г. Впрочем, проблема водных ресурсов уже давно усложняет жизнь жителям Ближнего и Среднего Востока, не говоря уже о пустынных зонах Африки. Не зря одним из лозунгов тунисских демонстрантов были слова: «Вода и хлеб - да! Бен Али - нет!».

О том, насколько серьезны масштабы надвигающейся гуманитарной катастрофы, становится понятно даже после поверхностного ознакомления с суровой статистикой по данному вопросу. Так, по состоянию на 1990 г., в число стран, испытывающих дефицит водных ресурсов, попали Алжир, Израиль с оккупированными территориями, Катар, Саудовская Аравия, Сомали, Тунис, Йемен и ОАЭ. По прогнозам экспертов, к 2025 г. к ним присоединятся Египет, Сирия, Марокко, Ливия, Оман и Иран.

Таким образом, речь идет не только о водной составляющей арабо-израильского конфликта, ведь проблема водных ресурсов касается как нефтеносных арабских монархий Персидского залива, так и беднейших арабских стран, как, например, Йемен, для которого водный кризис является жестокой реальностью.

Так, согласно отчету Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон) за декабрь 2010 г., подземные воды в бассейне столицы Йемена Саны настолько истощены, что местные жители вынуждены использовать нефтедобывающее оборудование, чтобы хоть как-то продлить срок эксплуатации скважин, глубина которых местами достигает одного километра. Уровень подземных вод ежегодно снижается на 4-6 м, но есть места, где эта цифра возрастает до 10-30 м. Колодцы частного пользования полностью исчезли, перестали функционировать и многие общественные колодцы. Вода для населения Саны добывается в основном частными компаниями из скважин за пределами города и транспортируется к месту назначения грузовиками. Еще большую нехватку воды испытывают йеменцы, проживающие в сельской местности, где на поиски действующего колодца жители порой вынуждены затрачивать по несколько часов. По информации Тихоокеанского института, вода уже становилась причиной вооруженных столкновений между йеменскими племенами в 1999 и 2006 гг. В 1999 г. спор о принадлежности источника возле города Таиз вспыхнул между деревнями Аль-Марзух и Курада, унеся шесть жизней и уложив на больничные койки 60 чел. Али Абдалла Салех вынужден был отправить солдат для подавления столкновений и вызвать в столицу шейхов обеих деревень для урегулирования спора. В 2006 г. столкновения начались между племенами мухафаз (провинций) Хадджа и Амран за обладание скважиной, что привело к миграции многих жителей и аресту 20 чел.

Нехватка воды в конечном итоге приводит к тому, что сельские жители переезжают в города, где вода более доступна. Значительное увеличение населения столицы способствует росту его конфликтного потенциала, который может вызвать серьезный кризис, особенно в случае окончательного истощения скважин, прогнозируемого экспертами на 2017 г. В таком случае йеменцам ничего не останется, как сначала перебраться в другие города страны, а потом и мигрировать в соседние аравийские монархии, для которых Йемен с его хронической бедностью, повстанцами-зейдитами и боевиками «Аль-Каиды» давно является проблемным соседом.

Богатые нефтеносные монархии Персидского залива сами страдают от нехватки водных ресурсов, являясь лидерами по опреснению воды. Вообще для всех арабских стран Персидского залива характерны минимальное количество осадков и высокий уровень испарения, что обусловило отсутствие постоянных водоемов и необходимость в опреснении воды. Ежегодные расходы Саудовской Аравии и ОАЭ на опреснение превышают $6 млрд. Примечательно, что при мощностях опреснения воды в ОАЭ в 4 млрд. бутылок в день, в случае необходимости опреснительные заводы Эмиратов смогут обеспечить лишь 4-дневный запас пресной воды.

Стремительный рост населения и урбанизация значительно увеличили потребность в воде и электричестве, неумолимо приближая экологический кризис. Деятельность опреснительных заводов неотрывно связана с выбросами углекислого газа и подогретого ила, который сливается обратно в море, что вместе с интенсивным испарением, характерным для этой местности, влияет на уровень солености воды. Соленость воды Персидского залива на сегодняшний день возросла до 47 промилле по сравнению с 32 промилле 30 лет назад, что, по мнению старшего научного сотрудника Всемирного фонда дикой природы в Дубае Кристофа Тоуренка, является достаточным, чтобы представлять серьезную угрозу местной фауне.

Единственными возобновляемыми водными ресурсами в субрегионе Персидского залива являются мелкие водоносные горизонты подземных вод, располагающиеся вдоль основных вади (долин), каналов и водосборных бассейнов. Глубокие водоносные горизонты также имеются, но, вследствие своей невозобновляемости, имеют ограниченный срок службы.

В Саудовской Аравии 90% невозобновляемых источников артезианской воды королевства используется для сельскохозяйственных нужд. Запасы данных источников достигли опасно низкого уровня не в последнюю очередь из-за конфликта в зоне Персидского залива. Сжигание нефтяных скважин в Ираке способствовало еще большему загрязнению подземных вод и без того значительно страдающих от выбросов сельскохозяйственной отрасли. Все это привело к дефициту водных ресурсов, который Саудовская Аравия не в состоянии устранить, несмотря на значительные средства, затрачиваемые на опреснение. В поисках альтернативных источников воды КСА начала масштабные исследования подземных водоносных горизонтов в Восточной провинции, что в конечном результате негативно повлияло на сельское хозяйство и доступ к воде Бахрейна и Катара.

Не менее мрачной выглядит картина и в других арабских странах Машрика. Например, тяжелая ситуация в Сирии в связи с непрекращающимся сирийским кризисом имеет все предпосылки для дальнейшего ухудшения, но уже из-за водной проблемы. Согласно докладу шведских экспертов, опубликованному в начале 2012 г., уровень воды в семи основных водных бассейнах Сирии к 2025 г. сократится вдвое, что вызовет существенный дефицит воды. Учитывая последствия длительной засухи, длившейся с 2006 по 2011 гг. и приведшей к банкротству и массовой миграции сельских жителей в города, в ослабленной «арабской весной» Сирии вполне может сложиться ситуация, близкая к йеменской.

Не утешительны и прогнозы ученых относительно влияния климатических изменений. Так, ожидается, что к 2050 г. количество осадков в Сирии снизится примерно на 20-25%, что в свою очередь приведет к увеличению скорости и количества испарения и уменьшению потока в реке Евфрат. Следует отметить, что воды Евфрата используются также Турцией и Ираком, поэтому эти страны также ощутят негативные последствия подобных изменений. К слову, проблема распределения вод Евфрата и Тигра в прошлом чуть ни привела к вооруженному конфликту между Ираком и Сирией. В 1973 г. Сирия завершила строительство плотины Табка, в результате чего было создано водохранилище Бухейрат Эль-Асад объемом 12 куб. км, наполнение которого значительно снизило поток воды в Ирак. В этой связи Ирак подал жалобу в Лигу арабских государств, в ответ Сирия закрыла свое воздушное пространство для Ирака в мае 1975 г. Обе стороны стянули к границе войска, и только посредничество Саудовской Аравии предотвратило начало военных действий.

Сегодня ситуация с водными ресурсами в Ираке и Сирии во многом зависит от политики Турции. В настоящее время Турция использует 35% воды Евфрата и небольшую часть вод Тигра. В случае если Турция увеличит объем потребления вод Евфрата и Тигра, Ирак и Сирия столкнутся с серьезной нехваткой воды. При этом в свете продолжающегося сирийского кризиса и нестабильной ситуации в Ираке Анкара может не опасаться военного ответа со стороны Дамаска и Багдада. В то же время, данный сценарий развития событий приведет к очередному потоку мигрантов, которых Турции и так хватает, и росту активности курдских сепаратистов.

Высокий уровень безработицы, социально-экономические проблемы и неустойчивая политическая ситуация - далеко не единственные вызовы, с которыми пришлось столкнуться президенту Египта Мухаммеду Мурси после прихода к власти. Нарастающий водный кризис грозит стать одной из самых главных проблем для Египта в ближайшем будущем, причем как на внутригосударственном уровне, так и на региональном.

По предварительным подсчетам министерства водных ресурсов и ирригации Египта, уже к 2020 г. спрос на воду превысит имеющиеся возможности на 20%, а острый дефицит воды египтяне ощутят в 2025 г. Нил является единственной постоянной рекой и основным источником воды. Возведение в 1960-е гг. высотной Асуанской плотины значительно увеличило площадь орошаемых земель и сопровождалось строительством разветвленной системы оросительных и дренажных каналов. В то же время поверхностное орошение сельскохозяйственных культур за счет каналов приводит к ежегодной потере 3 млрд. куб. м воды Нила, которая испаряется под знойным египетским солнцем. При этом только 5% территории Египта пригодно для ведения сельского хозяйства и проживания, поэтому контроль над водными ресурсами представляет собой вопрос национальной безопасности.

С началом «арабской весны» вновь обострился вопрос о распределении вод р. Нил между Египтом и рядом африканских государств, которые вынуждены ограничивать собственные потребности в водных ресурсах, благодаря колониальной политике Великобритании, юридически закрепившей «естественные и исторические права» Египта на воды Нила. Позже в ноябре 1959 г. Египет и Судан подписали Договор об использовании вод Нила, распределив сток Нила между собой – 55,5 млрд. куб. м выделялось Египту, в то время как Судан получил 18,5 млрд. куб. м.

В одном из положений договора Каир и Хартум формально признавали права других государств бассейна на справедливую и разумную долю воды, однако на деле по сей день сохраняется неравноправный режим использования вод Нила. В мае 2010 г. Эфиопия, Танзания, Уганда и Руанда подписали соглашение о строительстве комплекса гидроэлектростанций и новом порядке забора воды. К соглашению также присоединились Кения и Бурунди. Данное соглашение стало серьезным вызовом для Египта и Судана, поскольку в случае ратификации означало для них лишение монополии на использование ресурсов Нила.

Следующим шагом в этом направлении стало заявление премьер-министра Эфиопии Мелеса Зенауи весной 2011 г. о запуске проекта по строительству к 2018 г. крупнейшей ГЭС на Ниле в северно-западной провинции Эфиопии под названием «Великая плотина тысячелетия», позже трансформировавшееся в «Великую плотину возрождения». Амбициозный проект Зенауи, представляющий несомненную угрозу для Египта в вопросе обеспечения водными ресурсами, вызвал довольно странную реакцию у переходного египетского правительства, по всей видимости, ввиду общего революционного хаоса, царившего на тот момент в стране Пирамид. Иначе как объяснить заявление тогдашнего премьер-министра Египта Иссама Шарафа о том, что «данная плотина может открыть путь развитию сотрудничества между Эфиопией, Суданом и Египтом»?

Впрочем, с приходом к власти «Братьев-мусульман» и Мухаммеда Мурси в качестве нового президента Египта вероятность того, что позиция Каира вернется на прежние рельсы, достаточно высока, о чем свидетельствует недавний радушный прием египетским президентом опального суданского коллеги Омара Аль-Башира, заверившего Мурси в «исторических правах» на Нил. Кроме того, внезапная смерть Мелеса Зенауи в августе с.г. и рекомендации Международного валютного фонда свернуть проект «Великой плотины возрождения», дабы спасти экономику Эфиопии от краха, может заморозить строительство плотины на тех 10% её готовности, о которых сообщалось в мае этого года.

О том, насколько неблагоприятно может сказаться нехватка воды на внутренней ситуации во все еще не спокойном постреволюционном Египте, свидетельствует факт массовых протестов 24 июля с.г., всколыхнувших семь египетских провинций в день, когда президент Египта Мухаммед Мурси назначил бывшего министра водных ресурсов и ирригации Хишама Кандиля новым премьер-министром страны. Незадолго до этого, в начале июня с.г., десятки фермеров начали сидячую забастовку и перекрыли дорогу на подъезде к храмовому комплексу Абу-Симбел, захватив автобусы с 204 туристами. Основным требованием фермеров было предоставление воды для орошения их сельскохозяйственных угодий, поскольку из-за ее нехватки под угрозой уничтожения оказалось 2500 га посевов.

Нерешенной остается и проблема распределения воды р. Иордан, что сохраняет конфликтный потенциал в отношениях Израиля с Палестинской автономией, Иорданией, Сирией и Ливаном. Оккупация Израилем Голанских высот и Западного берега р. Иордан принесла Израилю контроль над главными притоками и нижним бассейном р. Иордан, а также над значительным участком р. Ярмук. В результате вторжения израильских войск в 1982 г. в Ливан Израиль получил контроль и над водами р. Литани. Помимо водозабора из этих рек израильские власти проводят политику загрязнения подземных водоносных горизонтов, находящихся под контролем Палестинской автономии, необработанными сточными водами незаконных израильских поселений на Западном берегу. Масштабы загрязнений достигли таких размеров, что израильские ученые забили тревогу, предупреждая о том, что в конечном итоге подобная практика слива сточных вод не только уничтожит водоносные горизонты на палестинской территории, но нанесет непоправимый ущерб подземным водам, подконтрольным Израилю.

В докладе «Геополитика воды» Комитета по иностранным делам французского парламента за октябрь 2010 г. говорится о политике апартеида в распределении водных ресурсов, проводимой Израилем на Западном берегу в отношении палестинцев. Так, согласно докладу, 450 тыс. израильских поселенцев потребляют воды больше, чем 2,3 млн. палестинцев. Водный кризис набирает силу и в секторе Газа, куда вода поставляется из мелких прибрежных горизонтов, расположенных между сектором Газа, Израилем и Египтом. В результате загрязнений солями, нитратами и сточными водами 90% этой воды не пригодно для потребления человеком. По оценкам ООН, повреждения водоносного горизонта достигнет необратимого уровня к 2020 г., единственной надеждой для местных жителей является строительство опреснительного завода, проект которого находится в разработке.

Понятно, что в каждой стране ситуация отличается в лучшую или худшую сторону, но без совместных усилий урегулирование водного кризиса вряд ли удастся. Дефицит воды в т.н. «Дуге кризиса», проходящей через Сомали, Судан, Египет в Африке и Йемен, Ирак, Сирию на Ближнем Востоке, приводит к постоянным засухам и голоду, вынужденной миграции и конфликтам. Будущее всего региона во многом зависит от того, останется ли каждая страна при своих интересах, что приведет к ухудшению ситуации и в конечном счете к конфликтам на почве распределения водных ресурсов, или же вода станет тем фактором, который спасет Ближний Восток от уничтожения. Для этого акцент должен быть сделан на использовании передовых инноваций и возможностей, расширении регионального диалога и обмене знаниями, направленными на выработку эффективных формул распределения водных ресурсов. Примечательно, что в рамках 6-го Всемирного водного форума, проходившего в марте 2012 г. в Марселе, состоялось обсуждение межарабской стратегии эффективного использования водных ресурсов и водной безопасности в контексте политических изменений на фоне «арабской весны», что вселяет надежду на мирное разрешение водного кризиса на Ближнем Востоке в будущем.

Источник - Новое Восточное Обозрение