ПРЕДИСЛОВИЕ

Водное право в Туркестане вырабатывалось тысячелетиями и имеет здесь первенствующее значение, ибо есть вода – есть и жизнь и благосостояние; нет воды, отняли её или иссякла она – идет голод, смерть, переселение. Завладев Туркестаном, русское правительство , незнакомое с местными условиями, поневоле предоставило, на первое время, управление внутренними распорядками по всем делам, не имеющим политического значения, выборным туземного населения и оставило в силе обычаи и местный писанный закон – шариат. А у киргизов – адат в той сфере правоотношений, которая не могла быть до поры до времени определена русскими законами.

В 1877 году /12 лет спустя после взятия Ташкента/ К.П.Кауфман ввел временные правила по ирригации. Жизнь выявила в ближайшее время несоответствие этих правил практическим потребностям, что явилось естественным следствием незнакомства русских с новым для них делом и с особенностями законодательства мусульманского населения. Но, несмотря на полную ясность сознания, у администрации о ненормальности создавшегося положения, мы не видим серьезных попыток изучения обычного водного права и урегулирования водопользования до самой революции.

Бывшее Управление ирригационными работами в Туркестане /ИрТур/, разрабатывая во втором десятилетии текущего столетия проекты орошения и колонизации Туркестана, невольно пришло к необходимости детально ознакомиться с местным законодательством и поручило некоему Давлетшину, крупному знатоку туркестанской жизни, сделать перевод нужных мест из Шариата.

Расформирование ИрТура помешало довести дело до конца и рукопись перевода, находящаяся ныне в архиве Водного Управления в Туркестане, не имеет даже подписи Давлетшина, почему и была передана на просмотр профессору Восточного Института в Ташкенте А.Э.Шмидту, давшему о ней следующий отзыв:

1. Рукопись представляет собой компилятивный русский перевод соответствующих отделов Шариата с арабского языка по нескольким источникам, автором перевода всюду указанным.

2. Проверить перевод и работу автора, в смысле компиляции, полностью – мне не удалось, так как я не имел возможности достать все использованные переводчиком первоисточники.

3. В той части, которую мне удалось проверить, перевод исполнен правильно: я позволил себе внести лишь небольшие поправки.

4. Полагаю, что и в остальной части перевод исполнен также удовлетворительно, но, конечно, без полного сличения с первоисточниками брать на себя ответственность не могу, тем более, что в нескольких местах, по-видимому, судя по контексту, вкрались небольшие неточности.

5. Что касается существа дела, то опубликование этих постановлений представляется мне крайне желательным, ибо оно дает возможность желающим знакомиться с постановлениями Шариата как раз по тем вопросам, которые так важны здесь, в Туркестане, и в которых Шариат, несомненно, оказал сильное влияние и на установившиеся в течение веков нормы обычного права.

Проф. А.Э. Шмидт

  Далее

Монастырь на берегу Рио-Пьедра окружен пышной и свежей зеленью – настоящий оазис посреди бесплодных полей этой части Испании. Там маленькая речушка превращается в бурный и полноводный поток, образующий десятки водопадов.

Странник проходит по этим местам, слушая музыку вод. И вот внезапно внимание его привлекает пещера под одним из водопадов. И он внимательно оглядывает отшлифованный временем камень – прекрасные скульптуры, терпеливо созидаемые природой. И замечает выбитые на плите слова Рабиндраната Тагора:

«Не молоток и резец придали совершенную форму этим камням, но вода – ее мягкость, ее танец, ее напев. Там, где сила может лишь разрушать, мягкость способна ваять».

Афроамериканскому поэту Ленгстону Хьюзу принадлежат такие строки:

«Я знаю реки.

Я знаю реки-ровесницы сотворения мира: они древнее тока крови по жилам. И душа моя так же глубока, как реки. На заре цивилизации я плавал в Евфрате. Моя хижина стояла на берегу Конго, и воды ее пели мне колыбельную. Я видел Нил и возводил пирамиды. Когда Линкольн путешествовал в Новый Орлеан, я слышал напев Миссисипи и видел, как золотятся они под закатным солнцем.

Душа моя стала так же глубока, как реки».